Опубликовано в рубрике Истoчник мaтeриaлa:
Tut.by
«У нaс умeрлa дoчь и с этим нaдo былo кaк-тo смириться, пoнять и принять. Нo нaм eщe пришлoсь выдeржaть всe прoвeрки. Нaми зaнимaлись сoциaльныe службы, пoтoм фaкт крeмaции прoвeрялa прoкурaтурa. Нaвeрнoe, мoжнo былo бы всeгo этo избeжaть, сымитирoвaв стaндaртный клaдбищeнский ритуaл», — рaсскaзывaeт Aлeнa — мaмa мaлeнькoй трaгичeски пoгибшeй Зaрины из Грoднeнскoй oблaсти, тeлo кoтoрoй рoдитeли сoжгли в сoбствeннoм сaду — в сooтвeтствии с oбычaями свoeгo, нeтрaдициoннoгo для Бeлaруси, вeрoиспoвeдaния и мирooщущeния. Сeмью нe пoнял никтo. Бoлee тoгo, этoт случaй зaстaвил зaкoнoдaтeлeй пoмeнять пoгрeбaльныe зaкoны Бeлaруси — нeдaвнo пaрлaмeнт в пeрвoм чтeнии принял измeнeния. Кoгдa oни вступят в силу, в нaшeй стрaнe будeт ввeдeн зaпрeт нa зaxoрoнeниe спoсoбoм, нe прeдусмoтрeнным зaкoнoм о погребении.
…Деревня Ятра находится на границе Дятловского и Новогрудского районов. Несколько улиц, колхозные домики, хаты, выкрашенные в яркие цвета, кресты, украшенные рушниками и искусственными цветами, около перекрестков. А посередине населенного пункта — речка Ятранка, хоть и неглубокая, но с сильным течением. Именно в ней 7 мая 2018 года утонула маленькая Зарина.
Местные мужики до сих пор обсуждают случившееся год назад в их деревне.
— Ёсць жа ў нас могілкі, чаму б не пахаваць дзяўчынку там? Як усе робяць. Як гэта — спаліць яе ў двары?
Сельчане рассказывают, что «гэная сям’я адна ў нас такая» и что «там гадуецца яшчэ адно дзіця — хлопчык».
Мама погибшей Зарины зовет в дом, угощает свежевыпеченным хлебом, травяным чаем и знакомит с годовалым Ярославом. Это второй ребенок женщины.
— Зариночка утонула, когда ему было две недели, — Алена приглашает присесть. Разговор будет нелегкий.
Тот страшный день
— Ей был годик и семь месяцев, когда это все случилось. Она бегала вот здесь на кухне, мы собирались ложиться спать с младшим. Я мыла посуду, а она выскочила во двор. Было уже тепло. На ней были платье и кроссовки. Ну сколько ее не было, не знаю. На минуты две-три я выпустила ее из вида. Почему-то помню, что намылила семь тарелок, еще даже не смыла водой средство для мытья и спохватилась: «Где Зарина?». В доме нет, во дворе — нет. Я схватила малыша и выбежала на улицу, — Алена помнит тот день буквально по минутам.
СК тогда сообщал, что жительница деревни Ятра обратилась в милицию: ее двухлетняя дочь вышла из дома поиграть с собакой и пропала. Самостоятельно мама найти ребенка не смогла. На место выехала следственно-оперативная группа. В ходе проведения поисковых мероприятий тело девочки нашли в полукилометре от дома в неглубокой речке Ятранка. Видимых телесных повреждений на теле ребенка не обнаружено. СК провел проверку по факту смерти малышки. Причиной смерти было признано утопление.
— Я сразу позвонила в милицию. Забежала к соседям, там нет ее. И сразу как-то все поняла. Побежала к реке, тут уже все службы приехали. Сначала увидела мокрую собаку… Зарина любила с ней гулять. — Алена надолго замолкает, потом добавляет — Знаете, она была такой веселой, очень подвижной и развитой не по годам девочкой. И очень какой-то светлой.
«Мы верим, что человек — это душа, которая все время развивается»
Дом семьи стоит на окраине деревни. Совсем недалеко — та самая река. Алена и ее муж Олег стали жить в этом доме года три назад. Женщина говорит, что всегда хотела более близко общаться с природой — это это, мол, не побег от благ цивилизации.
— У нас обустроенный дом, машина, мы общаемся с нашими друзьями как и раньше. Стало даже больше знакомых, когда мы сюда переехали. Я — из Брестской области, муж — из Минской. С соседями общаемся тоже. Только наше вероисповедание несколько отличается от христианства (Алена и Олег — язычники, исповедующие старославянские традиции. Они подчеркивают, что их мироубеждение не имеет никакого отношения к религиозным течениям. — Прим. TUT.BY). Мы верим, что человек — это душа, которая все время развивается. Различные общественные инстанции только ограничивают нас. Например, лично я считаю, что мальчики и девочки могут вместе учиться в школе только лет до 10, а потом у них разные пути и разные предназначения. Что касается захоронения, то здесь мы с мужем придерживаемся обряда Крода и той исконной, старославянской традиции, в которой практиковали кремацию как быстрый способ освобождения души от мертвого тела.
Обряд кродирования, т.е. совершения Кроды, используется для отправления умершего в его последний путь в Мире Яви (живых людей), и продолжения его жизни в Мире Слави (предков). Само понятие «Крода» означает отправление человека «К-Роду». Кродой так же называется погребальный костер.
Последователи старославянских традиций считают, что единственный правильный способ погребения — это погребальный костер, на котором происходит сожжение тела умершего. Они считают, что после смерти человека остается связь между уже мертвым телом и сущностью (Душой) человека, которая окончательно обрывается только когда завершается распад органики. А пока эта связь не разорвется, сущность не может полностью освободиться от тела, не может воплотиться снова для продолжения своего пути развития. Пламя — это наиболее быстрый способ расщепления органики, и сущность сразу освобождается от мертвой оболочки.
Мама Зарины спокойно и очень четко высказывает свою позицию и добавляет: у нее были и личные, внутренние причины для погребения дочери через кремацию.
— Понимаете, я не могла себе представить, что ее положат в гроб, и она там будет лежать, а ее тело будут сжирать червяки. Когда про это думала, то физически ощущала огромный камень внутри себя. А когда мы развеяли прах дочери, то я почувствовала огромное облегчение и поняла, что мы все сделали верно.
По словам Алены, они не знали, как правильно проводить обряд, и делали все по наитию: соорудили деревянный помост для тела, под ним и рядом — дрова, сухая трава, кора, обернули тело Зарины в ткань, положили его головой на восток и… Прах развеяли над садом и у реки.
А вот местным властям такая ситуация показалась совсем неправильной: участковый составил протокол по факту самовольного захоронения, в семью зачастили проверки, а потом был суд. Он решил, что Олег нарушил закон о погребении, где написано, что самовольные захоронение и перезахоронение, в том числе захоронение в местах, не предназначенных для захоронений, запрещаются.
В Беларуси на данный момент действует закон «О погребении и похоронном деле», который был принят в 2001 году. Предусмотрено два вида захоронения: гроб с телом умершего предается земле или захоранивается в склепе в земле, а также предусмотрено захоронение урны с прахом после кремации в могилу либо колумбарий.
— Ну, получили штраф — и все на этом, — говорит Алена. — Потом к нам приходили различные комиссии. Например, разбирались, куда мы дели деньги, выданные на погребение — мол, его, как такового, не было. Я попросила показать бумаги, где прописан регламент, как я должна тратить эти деньги. Уехали. А деньги вон лежат (показывает на шкаф). Мы решили со временем поставить в нашем саду памятный знак — так называемый кенотаф. Почему нет?
В саду семьи и сейчас стоят скульптуры. Со временем среди них появится кенотаф в память о маленькой Зарине
Женщина говорит, что и родственники не поняли и не приняли выбранный родителями способ погребения Зарины.
— Мама со мной, например, перестала вообще разговаривать. Она, наверное, больше обижается, что мы на похороны никого не позвали. Но мы никого не хотели видеть и традиционных поминок не хотели. Надо было принять тот факт, что Зарины больше нет, как-то с этим научиться жить, а не слушать голошение по этому поводу. Так случилось, изменить ситуацию нельзя…
— Знаете ли вы, что ваш случай подтолкнул законодателей принять изменения в законы по вопросам погребения и похоронного дела?
— Нет. Но мы, конечно, видели, что о нас пишут. Например, что муж был судим — поэтому, мол, что с него взять… Да, был — поэкспериментировал в свое время с запрещенными веществами, так сказать. Ну и все. Сейчас работает в Европе. преподает там йогу. Все у нас в порядке и с законом, и с головой.
— У нас умерла дочь и с этим надо было как-то смириться, понять и принять, — тихо говорит Алена. — Но нам еще пришлось выдержать все проверки. Нами занимались социальные службы, которых интересовал факт рождения моего второго ребенка дома (а ведь это не запрещено законом), потом факт кремации проверяла прокуратура. Наверное, можно было бы всего это избежать, сымитировав стандартный кладбищенский ритуал. Однако нам тогда было совершенно не до этого. Хотелось попрощаться с дочерью правильно — для нас это так, как нам подсказывает сердце и наше вероисповедание. Никак по-другому мы делать ничего не хотели и в той ситуации, кажется, и не могли.